[12]

"Первая заповедь публициста, - наставлял он Шульмана, - влиять. На все, что поддается влиянию, и любыми способами. Если с оружием проще – значит, надо откладывать перо в сторону и браться за оружие. Влиять надо так, чтобы объекты влияния трещали по швам. То есть, рубить с плеча, не обращая внимания на щепки. Надо сильно перегибать палку или вовсе ломать ее. Запомни, для читателя газет существует только черное и белое. Тебе остается лишь выбрать, на стороне какого цвета ты находишься с сегодняшнего утра. А назавтра цвет можно легко поменять".

"Научись кричать во весь голос то, что другие шепчут, и всегда будь готов к избиению, - говорил он. – Научись угадывать потребности публики. Иди с нею в ногу и никогда не забегай вперед. Разве только на полшага… Читай по их лицам, подслушивай, разнюхивай, входи в доверие и думай, постоянно думай… И всегда подчеркивай, что видишь людей насквозь".

"Никого нельзя увидеть насквозь, - робко возражал Шульман. – Чужая душа – потемки..."

"Без тебя знаю, - сердито отвечал старик. – А ты солги!"

Шульман хорошо усваивал эти уроки. Он клеймил раввинов и жег глаголом сердца их паствы, призывал к массовой депортации террористов и легализации проституток, защищал матерей-одиночек и стариков, топтал бюрократов и политиков, а врагов своей общины, зачастую им самим выдуманных, распинал на импровизированных крестах, весело вгоняя гвозди в их вороватые запястья.

Но чем дальше учился он у старика Бонэ, чем популярней становился, тем сильней ненавидел свою работу, тем искренней хотелось ему другой жизни, другой доли, другой судьбы. Иногда он зверел и напивался, а наутро, с похмелья, как отчаявшийся школяр, мечтал о необитаемом острове.

- Одиночество – вот что его доконало, - сказал Волков и многозначительно добавил: - Чокаться не будем...

- Какое одиночество! Он же все время крутился среди людей, - возразил ему Тур. – Я вообще ни разу не видел его одного. То с ним товарищи по цеху, то соседи, а то и краля какая-нибудь, не говоря про жену.

- О ком это вы? - Шульман оторвался от длинной цитаты из Лосского-сына.

- Нуню поминаем, - сказал Тур. – Волчара жалеет, что на похороны не поспел.

- Мне сообщили на пейджер, а я не перезвонил, - пояснил Волков. – Ну, ничего. Все там будем.

– Кто "все" и где "там"? – Шульман перевел взгляд с собеседника на улицу.

- Понимаешь ли, Шульманелла... – протянул Волков.

...В силу самого своего проис­хождения тварь всегда будет существом изменяемым, подверженным переходу из одного состояния в другое. Она не имеет никакого обоснования ни в самой себе, как созданной из ничего, ни в Божественной сущности, ибо никакая необходимость не понуждала Бога творить. Действительно, в Божественной природе нет ничего, что являлось бы необходимой причиной создания тварного. Тварного могло бы и не быть. Бог также мог бы и не творить. Творение есть свободный акт Его желания, и это - единственное обоснование тварного...

Было уже совсем темно. Стены разноокрашенных домов, вызываемые из небытия неверным светом фонарей, слегка пританцовывали под шевелящимися тенями деревьев. С моря тянуло мазутом и солью. Легкомысленный бриз слонялся под фонарями без всякой цели, катая по асфальту брошенный кем-то пластиковый стакан. "Редкая пауза, - подумал Шульман. – Разрослась, надулась и вот-вот лопнет".

[к странице 11] [к странице 13]

страница [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11]

                  [13] [14] [15] [16] [17] [18]