повесть

I

Встреча была случайной. И банальной, как все случайные встречи. Это произошло осенью. На пляже. На каком именно - сейчас уже не вспомнить. Но море было Средиземным, теплым и скучным, как все средиземное. За пограничной полосой песка изнывал от будничной тоски какой-то город - то ли Тель-Авив, то ли Герцлия, то ли, наоборот, Хадера... Во всяком случае, не Бейрут. Помнилась рассохшаяся скамейка под ветхим деревянным навесом, крики детей или чаек (и те и другие одинаково противны), мятая местная газета, торчавшая красным логотипом из урны, темные очки Нелли, в которых, как в капле росы, отражался весь мир, включая Гина, ее волосы цвета мокрого побережья, ее длинные, вытянутые чуть ли не до Греции ноги, покрытые таким ровным загаром, что хотелось нанести на них зубочисткой какой-нибудь художественный изъян. Она была в джинсовых шортах и короткой шелковой блузе. Ее руки... Впрочем, помнились только пальцы на обложке карманной книги, которую она читала. Пальцы арфистки, нервные, тонкие, чувствительные. Средним пальцем правой руки она время от времени нетерпеливо поглаживала шершавую обложку, будто хотела поторопить буквы, чтобы быстрее читались. Книга, судя по формату и оформлению, была не из ряда вон. Близорукий Гин, отчаявшись разобрать пляшущие на обложке иероглифы, априори окрестил ее «бабским романом». «Что-нибудь вроде Франсуазы Саган или, того хуже, шевалье Шодерло де Лакло, - думал он, ковыряя зубочисткой во рту. - Интересно, сколько неудовольствия будет в ее глазах, когда она снимет очки в ответ на мою навязчивость?»

Гин потянулся и хрустнул пальцами. Никакой реакции. Он шумно переменил позу, закинув левую ногу на правую. Палец Нелли продолжал елозить по обложке. Гин картинно прокашлялся. «...Я похож на молодого бычка-дурачка, который впервые обнаружил, что, кроме сочной травы, солнца и прочих удовольствий, в мире существует нечто совсем уж пленительное - тёлки...»

Нелли опустила книгу на бронзовые колени и посмотрела вверх. Вверху было солнце и ничего кроме. «Шея... - подумал Гин, - «Какая фемина! Я люблю ее как дочь...» Такой тип мне нравится. Строгие черты лица, нос прямой, губы тонкие, стрижка короткая. Минимум косметики. Однако глаза за этими чертовыми очками не разглядишь!..»

     ...Жду, когда исчезнет расстоянье,
        Жду, когда исчезнут все слова
        И душа провалится в сиянье
        Катастрофы или торжества...

Гин пропел эту строфу в пространство. Вверх. Якобы ни к кому не обращаясь, потому что вверху, кроме дурацкого солнца, никого не было.

«Ого! Боги! Что вы наделали!.. Она же просто очаровательна!!!»

Нелли сняла очки и внимательно посмотрела на Гина. В ее глазах было столько же неудовольствия, сколько снега на пляже. Она смотрела просто, прямо, заинтере-тьфу-тьфу-тьфу-сованно!..

- У вас серые глаза, - сказал Гин. - Это прецедент.

- Почему? - спросила Нелли. Ее голос мгновенно напомнил Гину первую любовь. Давнюю, кажется, еще школьную. Любовь, которая в конечном счете выросла в первое в его жизни откровенное предательство.

- Будь я проще и привлекательней, - улыбнулся он, стараясь не демонстрировать прокуренные зубы, - я бы ответил на ваш вопрос: «По кочану». Но я, увы, сложен... из других кирпичей. Поэтому, если у вас есть минута-другая, отвечу подробно.

Нелли молчала, продолжая мягко, но весьма настойчиво разглядывать Гина.

[к странице 2]