|
|
|
[14]
– Впервые
вижу наркомана-девственника в таком возрасте, – сказал Каралик, отходя от
смеха. – Ну, замахнули!
И они с Куртом осиротили свои мензурки.
– Что это? – спросил Анатолий
Миронович, рассматривая жидкость сквозь мутную стенку стакашка.
– Hyoscyamus niger, – сказал Каралик,
занюхивая выпитое стянутым с головы чепчиком. – Экстракт белены, настоянный на
орехах кешью. Anacardium occidentale. Сталинский рецепт. Таким отравили
Горького.
– Отравили? – насторожился Анатолий
Миронович.
– В малых дозах используется
аллопатами, – сказал Каралик. – Повышает тонус, расширяет сосуды мозга и
активизирует кровоток. Живая вода, в общем.
Анатолий Миронович посмотрел на
Курта. Тот сидел с расправленным лицом, закрытыми глазами и, похоже, тоже
носился с сачком по виртуальному ромашковому полю. На самого же Каралика
напиток, казалось, не произвел никакого действия. И как бы подтверждая это,
токсиколог плеснул себе в стакан какой-то другой дряни, бордового цвета, выпил
без тоста и занюхал чепчиком.
– Итак, – сказал он и толкнул Курта
в колено. Тот очнулся.
– Итак, – повторил Каралик, – я
выполнил ваш заказ.
Он открыл ящик ближнего стола, достал
небольшой фланелевый кисет, развязал тесемки, сунул внутрь свой гигантский нос,
глубоко вдохнул и со смаком произнес:
– Уа!
Анатолий Миронович отметил про себя,
что когда Каралик вытащил нос из кисета, рыжие волоски на нем шевелились, как
живые.
– Учтены все исходные установки, – заявил Каралик. –
Замаскировано под черный чай, напитано медленно действующим токсином,
вызывающим удушье. Пренеприятная штука для астматиков. Кстати, какая астма у
вашего клиента? Атопическая? Инфекционная? Аспириновая?
Анатолий Миронович и Курт пожали
плечами.
– А, неважно, – махнул рукой Каралик.
– Сработает на любую. Неделя-другая – и кранты.
Он пожевал губами и продекламировал:
– А царь тем ядом напитал cвои
послушливые стрелы и с ними гибель разослал к соседям в чуждые пределы... Откат
есть?
– Есть, – ответил Курт, достал из
кармана плотно набитый конверт и передал Каралику.
– Угу, – кивнул тот и положил
конверт в карман своего халата. – Сколько тут?
– Как договаривались, – ответил
Курт. – Ни рублем меньше.
– Угу, – еще раз сказал Каралик, бросил
Курту фланелевый кисет, поднялся с кресла, подошел к одному из столов, вынул из
стеклянной банки с желтоватой жидкостью пучок каких-то водорослей, запихал себе
в рот, аккуратно прожевал и проглотил. Затем вернулся в кресло и явно
расположился к общению.
– Вот так и живем, – сказал он
Анатолию Мироновичу и закатил глаза. – Ни сна, ни отдыха измученной душе!.. Вот
в девяностых, когда я заведовал кафедрой гигиены питания, от клиентов отбоя не
было. Токсикология была уважаемой наукой, востребованной и денежной. А потом
все ударились в политику, пищевые и дыхательные добавки вышли из моды, институт
разорился и все пошло прахом...
Каралик опустил голову на грудь,
пожевал губами, вздохнул и вдруг вскинул на Анатолия Мироновича глаза, из
которых всеми оттенками широкого спектра отравляющих веществ лучилось самое
натуральное безумие.
[к странице 13] [к странице
15]
|
