|
|
|
[15]
– Доктор
наук, профессор, выдающийся ученый сидит в этой дыре, где даже пошлого рицина
из жмыха не вытянешь!.. А? Каков расклад, а?! Да уймитесь вы с вашими
экспертизами! Разве царское это дело – копаться в стрихнине и мышьяке! Где клещевина?
Где сумах? Где упас-дерево, я вас спрашиваю?! А кураре? По какому праву меня
отлучили от моего любимого яда?! Где мой кураре, мерзавцы?!
И профессор Каралик горько заплакал,
накрыв лицо носовым платком. Курт потянул Анатолия Мироновича за рукав.
– Пойдем, – сказал он и, кивнув на
профессора, пояснил: – Толку от него больше не будет.
– Но как же... – Анатолий Миронович
заколебался. – Может помочь?.. Утешить как-то?..
– Неужели ты думаешь, что здесь, – Курт
обвел рукой пространство лаборатории, – он не найдет, чем утешиться?
Это прозвучало убедительно, и
Анатолий Миронович спорить не стал. Они вышли из лаборатории, затем из здания и
направились на стоянку.
Правую переднюю дверцу синего Audi
наискось пересекала глубокая преднамеренная царапина.
– Ё! – воскликнул Курт. – Ты
посмотри, что делается! И они еще говорят, что поймали террориста, говнюки недоделанные!
Хрен пошлю столяра этому жирному разгильдяю в погонах! Пусть сам колбасится со своим
паркетом!..
В машине, по пути в офис, Курт
передал Анатолию Мироновичу кисет, полученный от Каралика.
– Чего надулся? – спросил он хмуро.
– Зачем ты меня туда потащил? – обиженно
поинтересовался Анатолий Миронович. – Чтобы замазать?
– Конечно! А как ты хотел? – ответил
Курт. – Лажа-то не моя, Толяша! Так что светись и не рыпайся.
"Хам!" – подумал Анатолий
Миронович, и больше они не произнесли ни слова.
На веранду вышла благодушная Лидия
Сергеевна – дебет с кредитом, вероятно, пришли к согласию, и настроение у нее
заметно подогрелось.
– О! –увидела она Марью Даниловну. –
Явилась – не запылилась.
– Я тут лавровым листом у тебя
разжилась, – сказала Марья Даниловна. – А то магазин сегодня не работает, а мне
борщ приправить нечем.
– Бери сколько влезет! –
поощрительно сказала Лидия Сергеевна и не к месту добавила: – Если мы не
возлюбим ближнего своего, кто же его тогда возлюбит?
– Слышала? Акимовы дом продают и в
город съезжают, – сообщила Марья Даниловна.
– Да ну? – удивилась Лидия
Сергеевна. – Куда в город-то? К дочери, что ли? Так у нее там рыло на рыле
сидит в двухкомнатной-то квартиренке...
Бабы, судя по всему, вознамерились
поточить лясы, и Анатолий Миронович привычно почувствовал себя лишним. Он бросил
прощальный взгляд в окно, увидел прикормленного Лидией Сергеевной блудного пса,
который мочился на зеленый штакетник, отметил небольшое злокачественное облако
над деревьями, таящее ненастье в пока еще белом чреве, осторожно поднялся со
стула, застегнул пиджак на все пуговицы и громко объявил:
– Поеду, пожалуй!
Реакции не последовало.
"Делаешь вид, что меня здесь нет? – злобно подумал Анатолий Миронович,
глядя на довольное лицо Лидии Сергеевны. – Это мы еще посмотрим, кого здесь
нет!"
И двинулся к выходу. Движение это
никого не встревожило. Разве только Марья Даниловна скосила глаз, и на ее
мужицкое лицо наползла гримаса проницательности: "Милые бранятся – только
тешатся!"
[к странице 14] [к странице
16]
|
