|
|
|
[16]
Анатолий
Миронович вышел. У калитки он шугнул пса, ожидавшего подачки, разблокировал
сигнализацию и достал из просторного багажника новенькие грабли, тяпку, лейку,
пластиковое ведерко, набор секаторов в фирменной упаковке и трезубый
культиватор с хромовым покрытием.
Взяв это все в охапку, он направился
к стайке, ногой отворил дверь и свалил инструменты на длинный деревянный
верстак. Из щели между бревнами над верстаком выбился пучок пакли. Анатолий
Миронович отыскал в тумбочке стамеску, несколькими тычками запихал паклю на
место и обернулся к выходу. В дверном проеме, сложив руки на груди, воплощенной
матерью Терезой стояла Лидия Сергеевна и смотрела на Анатолия Мироновича жутким
пронизывающим взглядом. Губы ее были плотно сжаты, брови наползали на глаза,
грозя утянуть за собой не только лоб, но и весь остальной скальп. Анатолий Миронович
поежился и сделал шаг к выходу. Лидия Сергеевна не шелохнулась. Анатолий
Миронович огляделся по сторонам в поисках холодного оружия и вспомнил, что
держит в руке стамеску.
– Сама отойдешь или тебя отодвинуть?
– спросил он угрожающе.
Лидия Сергеевна выдержала вполне
драматическую паузу, разлепила губы и вдруг спросила:
– На обед не останешься?
Анатолий Миронович сначала опешил, а
потом расхохотался – так не вязался этот глупый вопрос с не менее глупым видом
Лидии Сергеевны. Он бросил стамеску на верстак, одернул полы пиджака и сказал,
все еще улыбаясь:
– Некогда. Дел по горло.
– Может, чайку еще попьешь? – как-то
подозрительно спросила Лидия Сергеевна. – Свежий заварю.
Улыбка сошла с лица Анатолия
Мироновича подобно оползню. Чего ему сейчас точно не хотелось – так это свежезаваренного
чаю.
– Нет, Лида, надо ехать, – сказал
он, уткнул глаза себе под ноги и двинулся к двери. Лидия Сергеевна
посторонилась. Анатолий Миронович вышел из стайки, поднял голову, взглянул на заметно
потемневшее облако и направился к автомобилю.
– А я, чтоб ты знал, завещание оформила,
– раздалось ему в спину.
– Какое завещание? – обернулся
Анатолий Миронович.
– Какое-какое, – ответила Лидия
Сергеевна, – обычное.
– Чего тебе завещать-то? – бестактно
спросил Анатолий Миронович.
– Думаешь, нечего? – как-то весело
крикнула Лидия Сергеевна. – А сведенья? А улики? А дела твои тайные? Я там все-все
изложила. Так что если затеешь какую подлянку – знай: исповедь моя у нотариуса
в сейфе лежит, и если что со мной сделается – он ее вскроет и огласит, кому
след...
Анатолию Мироновичу остро захотелось
по-маленькому. Он отвесил Лидии Сергеевне какой-то нелепый поклон, прошествовал
на деревянных ногах к туалету и заперся. Расстегнув ширинку, он покачался на
ногах, будто на ходулях, передумал, вернул брюки в исходное состояние, вышел из
туалета и замкнул дверь на задвижку. Лидия Сергеевна ждала у распахнутой
калитки. "Ведьма!" – мысленно крикнул Анатолий Миронович, прошел к
машине, сел за руль, набросил на себя ремень безопасности и посмотрел в зеркало
заднего вида. Ведьма стояла на фоне зеленого штакетника и показывала ему большой
желтый кукиш. Анатолий Миронович завелся, протянул руку к зеркалу, выдрал его с
мясом, бросил на заднее сиденье и тронулся.
[к странице 15] [к странице
17]
|
