[1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10]
[11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20] [21]
[23] [24] [25] [26] [27] [28] [29] [30] [31] [32] [33] [34]

[22]

ОЛМАН. Наконец-то ты пришел, Гопчик!

ГОФМЕЙСТЕР. М-м-м-м!

ОЛМАН. Как же я ждал тебя! Ночами не спал... Сотни раз пытался вызволить тебя из этой страшной безвестности, но так и не смог...

Прекращают объятия, смотрят друг на друга, снова обнимаются. Затем Олман усаживает гостя на один из стульев, сам садится напротив.

Хорман сказал, что заточил тебя в тюрьму.

ГОФМЕЙСТЕР. М-м-м-м!..

ОЛМАН. Как ты жил эти годы, Гопчик? Где тебя носило?

ГОФМЕЙСТЕР. М-м-м-м!..

ОЛМАН. Да что ты все мычишь! Скажи уже что-нибудь!

ГОФМЕЙСТЕР. М-м-м!.. Просто расчувствовался. Прости. Зови меня Жозефом, Патрик. Или Жозом. Это мое любимое имя.

ОЛМАН (рассматривая лицо Гофмейстера). Ни за что бы тебя не узнал. Ты совсем не похож на...

ГОФМЕЙСТЕР. Разве можно быть похожим на того, кого никогда не было? И потом – все-таки двадцать три пластические операции. (Вздыхает). Я много страдал, Патрик. Но, слава богу, теперь на пенсии...

ОЛМАН. Как на пенсии? Где?

ГОФМЕЙСТЕР. Здесь. У меня маленький цветочный магазин на площади Рамсуна Риша. Да-да, дорогой, я живу на площади имени покойного меня.

ОЛМАН. Но, Гопчик... То есть, Жоз. Как же ты... Почему ты молчал? Почему не позвонил?

ГОФМЕЙСТЕР (грустно). Не хотел светиться. Видишь ли, Патрик, на пенсию я вышел по собственному почину.

ОЛМАН. То есть как?

ГОФМЕЙСТЕР. Я дезертировал. До этого мою деятельность курировал лично Хорман. Он строго следил за всеми моими перемещениями и любой мой плевок был известен ему вплоть до химического состава слюны. Но однажды, когда я работал в Индонезии организатором свадеб... Ну, ты понимаешь, о чем я... В общем, когда мы "поженили" там двух африканских дипломатов вместе с женами и детьми, мне стало тошно. Так тошно, что я впервые в жизни задумался о своей судьбе. О славе и безвестности, об анонимности моих подвигов, каждый из которых при внимательном рассмотрении есть не что иное, как паршивое, хотя и блестяще спланированное уголовное преступление...

Всхлипывает. Достает из кармана салфетку, сморкается.

Чертова аллергия... Пыльно здесь у тебя, Патрик.

ОЛМАН. Да обыски постоянные. Ты уж прости... Хочешь выпить?

ГОФМЕЙСТЕР. После... Короче, я инсценировал свою гибель и бежал на Тайвань, отсиделся там несколько лет, потом перебрался на Соломоновы острова, оттуда – в Прагу, а затем уже сюда, домой. Купил цветочный магазин и успокоился.

ОЛМАН. Я, кажется, слышал о провале миссии в Джакарте. Значит, это был ты?

ГОФМЕЙСТЕР. А кто же еще! Там я убил себя вторично, и сейчас хочу сделать это в третий, и последний, раз. Впрочем, в мою смерть все равно никто не поверит. Как и в мою жизнь. Народ считает меня живее всех живых, а спецслужбы... Эти идиоты уверены, что я неуязвим.

ОЛМАН. Постой, Гопчик!

ГОФМЕЙСТЕР. Жозеф.

ОЛМАН. Да, прости, Жозеф. Расскажи по порядку. Кого же повесили тогда, тридцать семь лет назад?

ГОФМЕЙСТЕР. Куклу. Манекен. Я самолично его и вздернул. Это было первое мое убийство, но в скором времени я перешел с папье-маше на живое мясо. Мотался по свету, был бизнесменом, фашистом, продюсером, шеф-поваром, экстрасенсом, сутенером. Раскидывал сети, постреливал. Сколупнул Фортайна, Джинджича и Хайдера, заразил менингитом Ким Чен Ира. Ах, мало ли всякого было...

ОЛМАН. И теперь торгуешь цветами? Что-то не верится.

ГОФМЕЙСТЕР. Особенно хорошо идут ипомея, гербера и мимоза стыдливая.

ОЛМАН. Понятно... А что произошло сейчас? Неужели Хорман тебя вычислил?

ГОФМЕЙСТЕР. Куда ему! Я сам пришел. С повинной.

ОЛМАН. Сам? Но зачем?

ГОФМЕЙСТЕР (горько). Сентиментальность. С возрастом я стал преступно сентиментален, Патрик. Мне захотелось собрать весь наш горох в один стручок, поехать на север, где мы учились, устроить пикник, что ли... А тут как раз подвернулся случай: Хорман с помпой присвоил мне очередное воинское звание. Разумеется, посмертно. Ну, я и решился. Собрал роскошный букет и отправил с посыльным Хорману в бункер. В сопроводительной записке на фирменной открытке моего магазина написал: "Не говори "гоп"!" Дальше ты знаешь: меня арестовали, Ринн накропал статью... В результате тебя сожрут, меня объявят самозванцем – и делу конец.

ОЛМАН. Ты знаешь, мне предложили тебя убить.

ГОФМЕЙСТЕР (с глубоким вздохом). Это бесполезно, Патрик. К сожалению, я бессмертен.

ОЛМАН (смеется). Тяжелый диагноз, а? Лечиться не пробовал? Ха-ха-ха!.. А помнишь, как мы с тобой...

ГОФМЕЙСТЕР. Не надо, Патрик. Лучше расскажи, чем заканчивается твой новый роман.

ОЛМАН. Он еще не дописан.

ГОФМЕЙСТЕР. Но в нем, по сюжету, я прихожу к тебе в дом? Да? Как сейчас?

ОЛМАН. Да.

ГОФМЕЙСТЕР. А потом куда ухожу?

ОЛМАН. Пока не знаю – ты ведь еще здесь... Слушай, хватит об этом! Давай-ка, дорогой мой Жоз, выпьем за встречу!

Идет к секретеру, открывает потайную дверцу, достает бутылку коньяка, взбалтывает, смотрит на свет.

Гм... Почти не осталось. Быстро же я... (Гофмейстеру). Минутку, я принесу тебе рюмку.

Удаляется в кулису. Гофмейстер вынимает из вазы свой букет, опускает в него лицо, вдыхает, возвращает букет в вазу. Осматривается.

ГОФМЕЙСТЕР. Порыться в его архиве, что ли? Нет, это некрасиво...

Внезапно опускается на карачки и простукивает паркет возле секретера. Затем вскакивает и садится на стул.

Что я делаю! Ах, как нехорошо!

Входит Олман с рюмкой. Выливает в нее весь коньяк из бутылки. Протягивает Гофмейстеру.

А тебе?

ОЛМАН. У меня есть заначка. Тебе ли не знать, что самый лучший тайник – это тот, который у всех на виду.

Достает из чернильного прибора последнюю чернильницу с коньяком. Гофмейстер одобрительно кивает.

Ну, прозит! И будь что будет!

ГОФМЕЙСТЕР. За тебя, Патрик! И за упокой!

Выпивают.

О, "Хеннесси Ричард"! Какой букет!

Внезапно хватается за горло, хрипит и падает замертво. Олман обескуражен. Какое-то время он смотрит на Гофмейстера, нюхает свою чернильницу, подходит к телу, наклоняется, пытается нащупать пульс, поднимается, после некоторого раздумья садится за стол, берет лист бумаги, карандаш и начинает быстро писать.

Вдали слышен вой полицейской сирены. Затемнение.

КОНЕЦ ЧЕТВЕРТОЙ ЧАСТИ

[к странице 21] [к содержанию пьесы] [к странице 23]